Ростов Великий. Дом с наличниками и мезонином

Улица Малая Яковлевская

Ростов Великий. Дом с наличниками и мезонином
Адрес: Ярославская область, улица Энгельса (Малая Яковлевская), 11
Строительство: Конец 19 века (требуется поправка, уточнение)
Стиль: Деревянное зодчество периода эклектики

«...А улица тиха, и юная листва
Светло шумит, склоняясь над забором,
И воздух тих, загрезивший, в котором
Вечерний колокол поет едва...»
Марина Цветаева.

Думаю, немногим в Ростове известно, что его юго-западная часть прежде именовалась «Горицами». Была даже церковь Рождества на Горицах — она стояла на углу ул. Покровской и Рождественской (совр. Ленинской и Московской). Давно уже нет этой церкви, а вот небольшая горочка осталась. По ее пологому склону от перекрестка с ул. Ленинской к озеру и спускается улица Московская.
Здесь я всегда ускоряю шаг. Я знаю, ради чего тороплюсь. Сейчас за поворотом перед моими глазами откроется один из самых красивых видов Ростова, пейзаж, которым я никогда не устаю любоваться. Вот — короткая, всего в один квартал, прямая, широкая улица, Яковлевский монастырь в ее глубине, и, полускрытый березами, старинный деревянный дом с мезонином, стоящий на углу в самом начале. Старинный особняк конца ХVIII- начала ХIХ (дом № 17). Более столетия он принадлежал купцам Кайдаловым, сделавшим свое немалое состояние на меновой торговле с Бухарой и Хивой. Вдова его первого владельца Е. И. Кайдалова (1787-1859), возглавившая семейное дело была единственной в Ростове женщиной, которая получила «патент на почетное гражданство» на свое имя.
Это улица моего детства, юности, и мой отчий дом. Прадед Николай Михайлович Кайдалов купил его у Родионовых в 1885 году, и уже тогда дому было немало лет. По семейному преданию, прадеда уговаривали: «Бери, бери дом. Не прогадаешь: он сто лет простоял, и еще сто простоит». Точной даты его постройки не знаю, но на плане 1802 г. он уже есть. Если внимательно присмотреться, дом этот стоит чуть наискось от красной линии ул. Петровской (совр. Урицкого). Значит, он был построен раньше, чем по плану 1779 г. были проложены и эта улица, и Малая Яковлевская (совр. Энгельса). Когда-то наш дом ограждал высокий забор с двумя мощными воротами, которые устроены на южную и западную стороны. Но я помню только те, что выходили на юг, на ул. Энгельса. Помню и водосточные трубы, заканчивавшиеся раструбами в виде драконьих морд. Дом был выкрашен масляной краской цвета охры, и все дверные ручки в нем были латунные, которые, когда их чистили, сверкали, как золотые.
В свое время при доме были большой двор и огромный сад. Я их помню очень смутно. В саду некогда находились банька и прачечная, было посажено много яблонь, ягодных кустов. Рос огромный дуб (его посадил еще прадед). В конце сада располагался пруд, а возле него рос когда-то кедр, но его загубили хозяева соседних д сарай был разделен на маленькие сараюшки по числу квартир дома.
«Квартиры» появились с 1928 г., когда моя прабабушка Елизавета Ивановна была вынуждена «добровольно» отдать свой дом в распоряжение города. До 1950 г. посторонних жильцов в доме было немного, всего две семьи; в их распоряжении были мезонин и кухня. Но после 1950, когда одна за другой умерли три сестры моей бабушки, на освободившуюся площадь вселились еще три семейства. Таким образом, родовой когда-то особняк уплотнялся, уплотнялся и стал семиквартирным коммунальным домом. Насколько я представляю, жильцы сосуществовали достаточно мирно. Я не помню каких-то громких свар, ссор. Нас, разновозрастных детей, росло в стенах уютного деревянного дома 23 человека. И мы были довольно дружными.
Ходили друг к другу в гости, но чаще играли во дворе, который был замощен булыжником, и на «передке» — тротуаре под окнами дома. Он не была тогда ни мощеным, ни асфальтированным, но очень быстро просыхал, так как вдоль него на протяжении всей улицы шла глубокая канава, которую обязательно прокапывали весной и осенью, и сток ее через трубу, проложенную под дорогой, шел в другую канаву и через нее — в озеро.
Чуть поодаль от нашего дома, ближе к железнодорожной ветке, стояла «басейка» — маленький домик-теремок, в котором до войны находилась колонка и жил рабочий, отпускавший воду по особым квитанциям — «маркам». Во времена моего детства колонка была уже выведена из дома, и воду брали на улице — «бесплатно». А в домике обитало большое трудолюбивое семейство Углевых.
Напротив этого домика из земли тротуара выглядывали какие-то рельсы. Как я потом узнала, здесь до 1917 г. располагалось «кольцо» конной железной дороги. Точно не помню, когда, но этот живописный домик исчез — кажется, до начала 1970-х гг.
На противоположном углу под № 1 стоит 2-х этажный деревянный дом. Во второй половине XIX века здесь жили Вечесловы — старинная ростовская дворянская фамилия, давшая России несколько поколений моряков. Один из них — Н. С. Вечеслов — был морской офицер, участник битвы при Цусиме. В 1961 г. дом, реквизированный после революции, был взят на капитальный ремонт, его разложили по бревнышку и собрали вновь — из нового материала. И при разборке рабочие нашли в тайнике клад — шкатулку с наградным Золотым морским оружием. Рабочие оказались людьми порядочными — они вызвали сотрудника музея (моего отца), и оружие — морской палаш и кортик, которым в 1916 г. Владимир Степанович Вечеслов был награжден за удачную операцию по минированию немецкого порта в балтийском море, попало в музей.
Рядом с этим домом когда-то давно стоял маленький деревянный, в котором жили Беляевы (теперь его нет). А в следующем доме жил о. Яков. Как я сейчас знаю, это был последний монах Спасо-Яковлевского монастыря. Он был совсем старенький, согбенный, маленький, с голубыми глазами, седенький, носил всегда свое черное монашеское одеяние. Жил один, двор его и сад были за глухим высоким забором. Мой папа навещал о. Якова, и вот однажды принес из его сада кустик сирени. Сирень разрослась в нашем дворе и пышно цвела каждую весну. Теперь и у меня перед домом, и у моего брата растет сирень, взятая от той, что дал о. Яков. Он умер, по-моему, в 1961 г. Мы гостили тогда у бабушки в другом городе. И вот помню, папа как-то утром рассказал свой сон — будто в Ростове звучит колокольный звон, и кто-то говорит «Умер отец Яков». Когда приехали в Ростов, так и оказалось — сон приснился как раз в ту ночь, что скончался отец Яков.
Напротив, через улицу, на месте нашего бывшего сада, возвышается шлаколитое двухэтажное сооружение. Его в одиночку построил умелец-золотые руки, дядя Костя Бабанов. При доме он развел огород, и высокий старый дуб, конечно, его затенял. Дуб решили извести — спилили нижние сучья, жгли, предварительно облив керосином... Мой отец заступился — и вот давно уже нет дяди Кости, а дуб стоит — самый старый дуб на этой улице, посаженный еще Н. М. Кайдаловым в позапрошлом веке.
По этой же стороне, через два дома, когда-то стоял дом Родионовых. Я еще помню его — он был в три окна, длинный, уходил вглубь двора. В нем никто не жил, и, как необитаемый и потому таинственный, он был чрезвычайно для нас, детей, притягателен. Мы не раз пролезали через колючую проволоку, пробирались по грядкам, заросшими бело-розовыми маргаритками, подбирались к заколоченным дверям, старались разглядеть хоть что-то через щели забитых дверей... сокровища... Потом дом этот был продан, разобран, и на его месте построили новый — маленький и совсем неинтересный. Рядом с ним стоит дом, ранее принадлежавший Д. В. Птичникову.
При нем дом был бревенчатый, а теперешние хозяева обколотили его узенькими досочками, сохранив наличники. За этим домом прежде находился особняк с мезонином Лепарских, но его уже давно нет.
На противоположной стороне в одноэтажном деревянном доме жила семья Е. Е. и А. А. Криушиных. У них был большой сад с сортовыми яблонями. В их доме останавливался писатель Ефим Дорош, а среди гостей в 1950-е годы бывал знаменитый архитектор В. С. Баниге, с которым Александр Иванович работал в реставрационной мастерской после смерча 1953 г. Сейчас у дома новые хозяева.
Неподалеку от него стоит сказочный домик, весь украшенный резьбой. Такое убранство прежде стоило почти столько же, сколько и сам дом. Туристы от него обычно впадают в восторг. Фотографируют, восхищаются. В целом Ростове таких нарядных домов всего два — один здесь и другой — на ул. Некрасовской.
Предпоследний дом на четной стороне улицы принадлежал когда-то семье Андреевских. Есть сведения, что один из владельцев был хорошо знаком с Н. А. Некрасовым, и даже владел охотничьим ружьем, подаренным поэтом, но в голод во время гражданской войны оно было выменяно на хлеб.
Завершает улицу здание монастырской гостиницы (1914), в которой размещались последовательно госпиталь (в гражданскую войну), хирургическая больница, потом снова госпиталь, затем дом малютки, родильный дом и гинекология... Сейчас руинизированое здание вновь принадлежит Яковлевскому монастырю, но на приведение его в порядок нужны огромные средства, и вряд ли оно будет восстановлено в ближайшем будущем.
Моя улица выходит к Яковлевскому монастырю. В моем сознании дом, в котором я выросла, живописная улица, где он стоит, ажурные башни, стены, храмы монастыря сливаются в единое целое, и это — моя родина, место, прекраснее которого нет нигде в целом свете.

Текст Е. Крестьяниновой [Link]