Перо и чернильница. Копоть лампы. Пляски теней минувших эпох. О, Боги! Какие же были таланты! Божественных сколько стихов Сердца заставляют стучать без умолку! Сонеты Петрарки, Шекспира сонеты, И Данте с Бальмонтом украсили полку: Терциною блещут и триолетом…
Избитыми рифмами нынче играя, Поздравить стихами пытаюсь поэтов. Я Пушкина музу к себе зазываю, Но глас мой вопит до сих пор без ответа… Запутались метры, смешались размеры, И ритм мой, пожалуй, вреден для слуха. О, дайте, поэты, такие примеры, Чтоб сладостно стало и сердцу, и уху!
Пляски теней минувших эпох.
О, Боги! Какие же были таланты!
Божественных сколько стихов
Сердца заставляют стучать без умолку!
Сонеты Петрарки, Шекспира сонеты,
И Данте с Бальмонтом украсили полку:
Терциною блещут и триолетом…
Избитыми рифмами нынче играя,
Поздравить стихами пытаюсь поэтов.
Я Пушкина музу к себе зазываю,
Но глас мой вопит до сих пор без ответа…
Запутались метры, смешались размеры,
И ритм мой, пожалуй, вреден для слуха.
О, дайте, поэты, такие примеры,
Чтоб сладостно стало и сердцу, и уху!