Сквозь опущенных ресниц

«Сквозь опущенных ресниц». Опыты по получению приятного мягкого рисунка в кадре, а также некоторые иные опыты

У меня остался объектив-другой от Зенита-Е.
Я через Интернет заказал по почте наложенным платежом адаптер M42-Nikon производства какого-то пермского завода – бывшего ящика. Адаптер имеет линзочку. Камера Никон (также, как Кэнон) толще фотоаппарата Зенит, поэтому адаптер без линзочки не позволяет навести резкость на бесконечность. Вообще, адаптеров в природе много. Всегда можно подобрать что-нибудь у крикливого уличного разносчика фотографических редкостей на Измайловском рынке. По слухам, бывают даже хорошие адаптеры, но меня интересовали плохие и разные. Они все настолько разрушали расчетные оптические характеристики, скажем, объектива Гелиос-40-2, что получалось очень интересно.
Умение выбирать сюжет для мягкой оптики, на мой взгляд, отличается от классических композиционных навыков. Это как бег в мешке, побеждает не тот, кто умеет бегать, а тот, кто умеет бегать в мешке. Например, можно загадывать загадки: что там на переднем плане – куст или бегемот? Раздражающие контрастные пятна превращаются в акварельные мазки, и форма и смысл их теряют значение, но начинает играть роль их взаимная цветовая гармония. Или тоновая, если это черно-белый кадр, точнее гризайль: сепия, соус, бромойль и кому что нравится.
Потом я в свою оптическую конструкцию стал ввинчивать конвертеры, увеличивающие фокусное расстояние вдвое – один или два. Тут вот что страшно, если свинтить Юпитер-21М (f4/200мм) и два двукратных конвертера, получается оптическое устройство с фокусным расстоянием 800 мм! А длиннофокусные объективы, как известно, умеют сами собой выстраивать весьма уравновешенную композицию. Но всё бы это было напрасно, если бы не оказалось, что такая сборка обладает очень приличной цветовой контрастностью и красивым толстым боке. Я догадываюсь, это происходит из-за того, что в конструкции отсутствуют пластиковые, особенно пластиковые асферические линзы – не тот век стоял на дворе, когда всё это изготовлялось, – и аберрации по своей природе не столь замысловаты. К этим симпатичным кружкам и колечкам язык не поворачивается применять современный термин «мыло».
Что касается указанного восьмисотника, то он, кроме того, что вызывал теоретический интерес, обладал простым физическим смыслом. Я с детства любил сидеть на высоком берегу и отыскивать такие опушки-полянки, где мне хотелось бы оказаться. Восьмисотник – это самый подходящий инструмент для такого счастливого занятия.
Да! Описанные конструкции не поддерживают никакой автоматики, кроме экспозиционной. Ну, так и к лучшему. Я пробовал снять грача на относительно переднем плане симпатичного пейзажа. Это был цирк! Автоматика нас, живых людей, в подобных случаях понять неспособна. И диафрагмирование – на удивление – практически никогда в моей практике не применяется. Просто жалко ослаблять эффект.
Старые стёкла! Поэкспериментировав с ними, я проникся уважением к ним. Было бы не честно не упомянуть об одном обстоятельстве. Многие советские объективы в своем наименовании оканчиваются на литеру «А». Это означает, что они спроектированы в расчёте на сменный хвостовик. То есть нужно отвинтить три винта и поставить адаптер КП А/Н киевского завода «Арсенал». После чего вы получите полноценный неавтофокусный фикс-объектив для Nikon F, – и развивайтесь себе в его использовании!
История моих попыток снимать мутно, но красиво началась с использования родного никоновского объектива AF DC-NIKKOR 105/F2 D с регулируемой сферической аберрацией. Чудесный объектив и стоит дороже мотоцикла, только это уже совсем другая история. Эту вставную новеллу я собираюсь прицепить к этому тексту попозже.