| Пастбище Снежных ОроновВ каждом человеке есть две личности, одна взбалмошная и восторженно рвущаяся к чему-то новому и неизвестному, к новым горизонтам. А вторая, как старый жирный брюзга, вечно сыплет разумными доводами, как пескосып в гололед, при этом все доводы приводят к довольно распространённому в современном мире заболеванию - сплющенному седалищу, в простонародье плоскожопие. Иногда приходится слушать брюзгу, но его контроль столь зыбок и ненадёжен, что вопреки всем разумностям найдётся неразумное сиюминутное желание. В моём доме есть масса всяких штук, которые могут привести к появлению взбалмошного намерения. Одна из них постоянно стоит на подоконнике и называется БПЦ-10. В мои окна виден живописный ландшафт промышленной зоны, прямо за ней склоны Марчеканской сопки. Я часто смотрю на её склоны в этот бинокль, наблюдаю за переменами в ландшафте, за людьми, катающимися на лыжах, сноубордах и снегоходах, да и просто гуляющих пешком. А иногда, по сопке проносится несметный табун снежных оронов, зрелище чарующее и таинственное, часто скрываемое призрачной белой завесой. На днях, в Магадане выдались теплые дни с плюсовыми температурами и очередной длительной кочёвкой снежных оронов. Они так терлись своими боками о приземистые лиственницы, что покрыли их толстым слоем снежного пуха. Спустя несколько дней, взяв в руки бинокль, я посмотрел на сопку и заметил эти деревья. Они сияли в солнечном свете. Брюзга, торопивший меня выполнить взятую работу, был вынужден замолчать. Недолго думая, я заправил термос, сделал бутерброды и, оставив всё это дома, помчался за своим фотоаппаратом, который пару дней назад отдал своему другу. Пока я забрал фотоаппарат, день перевалил далеко за обеденное время. Естественно, друзья, которых я успел позвать, послушали своего брюзгу и сообщили мне кучу разумных причин для отказа. Что ж, один семерых не ждёт. Я быстро добрался до лесной развилки, после минутного размышления я всё же свернул туда, где интереснее, а людей ходит мало. Следы же показали, что один человек уже был тут утром или в начале дня, и, судя по отступам от тропы, фотографировал. Интереса ради, я также отступил и посмотрел, что же он увидел достойного для снимка. Корявое замшелое дерево очень хорошо смотрелось в контровом свете, и если этот фотограф снимал именно этот сюжет, то я отстал от него на 2-3 часа. Попробую пройти по следу и посмотреть, куда он направлялся. Через некоторое время мой неизвестный спутник нацепил снегоступы и уверенно направился выше. Не так давно, еще до метели я ходил там и пытался выследить, предположительно, рысь, но пока безуспешно. Этот склон посещается людьми реже и следов зверья тут гораздо больше. Неспешно я поднялся на несколько полок на склоне, а выйдя на очередную полку, я вдруг оказался в мягком сверкающем царстве снежных оронов. Вот где вы шли, бока пообтёрли! Деревья и кустарнички в сверкающих нарядах заставляли метаться от одного к другому. Из этого "Лас-Вегаса" я вышел через пару часов, и, перейдя через сопку, я остановился. Конечно, хотелось пойти дальше, на Светлую или вдоль её южного склона, пытаясь догнать прячущееся в облаках солнце. Но настало время приодеться, достать термос и немного подождать состояния тишины. До заката оставался час, сгустившиеся у горизонта облака, словно вязкий дым поглощали солнечный диск. Облака смягчали жёсткий свет, солнце придавало горячий оранжевый цвет облакам, а в синеющих тенях на снегу просыпалась Северная Ночь. Она, будто заигрывая со жгуче-оранжевыми небесами, мягко обволакивала снежные барханы и замершие в лёгком поклоне серебряные деревья. Под тягучим покровом Ночи Вьюга сорвала с деревьев шерсть снежных оронов и пригнала новые табуны. |