А все -таки жалко,что юность моя Меня заманила в чужие края, Что мать на перроне глаза вытирала, Что ветер зеленым флажком поиграл, Что этого я не увижу вокзала, Что города нет и разрушен вокзал, Отстроится город,но сердцу не надо Ни нового дома,ни нового сада, Ни рыцарей новых на дверцах печных. Что новые дети расскажут о них?
И если мне комнаты матери жалко С горящей спиртовкой и пармской фиалкой, И если я помню тринадцатый год С предчувствием бедствий,нашествий,невзгод, Еще расплетенной косы беспорядок... Что горше неистовых детских догадок... Какие пророчества? Разве теперь, Давно уже сбившись со счета потерь, Кого - нибудь, я заклинаю с такою Охрипшей,Безудержной,детской тоскою, И кто - нибудь разве приходит во сне С таким беспредельным прощеньем ко мне?
Все глуше становится мгла сновидений, Все реже грозят мне печальные тени, И совесть холодная день ото дня, Все меньше и меньше терзает меня. Они бы простили мне крестные муки - Все чаще на плечи мои в забытьи Те руки ложатся ,на плечи мои... 1942г.Арсений Тарковский...
Меня заманила в чужие края,
Что мать на перроне глаза вытирала,
Что ветер зеленым флажком поиграл,
Что этого я не увижу вокзала,
Что города нет и разрушен вокзал,
Отстроится город,но сердцу не надо
Ни нового дома,ни нового сада,
Ни рыцарей новых на дверцах печных.
Что новые дети расскажут о них?
И если мне комнаты матери жалко
С горящей спиртовкой и пармской фиалкой,
И если я помню тринадцатый год
С предчувствием бедствий,нашествий,невзгод,
Еще расплетенной косы беспорядок...
Что горше неистовых детских догадок...
Какие пророчества?
Разве теперь,
Давно уже сбившись со счета потерь,
Кого - нибудь, я заклинаю с такою
Охрипшей,Безудержной,детской тоскою,
И кто - нибудь разве приходит во сне
С таким беспредельным прощеньем ко мне?
Все глуше становится мгла сновидений,
Все реже грозят мне печальные тени,
И совесть холодная день ото дня,
Все меньше и меньше терзает меня.
Они бы простили мне крестные муки -
Все чаще на плечи мои в забытьи
Те руки ложатся ,на плечи мои...
1942г.Арсений Тарковский...