Голубеет бухта Балаклавы, Две развалины башен на скалах. В их проломы я вижу море; Виноград зеленеет на склонах; А у ног моих камни большие, Их тесали забытые люди. Сети сохнут на пляже пустынном, Ялик белый качают волны. Ветерок над Тавридой свободной, Мыс Айя загляделся в воду, Машет девушка в платье белом Загорелой рукой пароходу. Он плывет в беспредельном просторе – Пахнет палуба теплой смолою. Фиолент – фиолетовый мыс Замер в зное у самого моря. Наливай, голопузый малыш, Выпьем мы за грядущее счастье, И за то, что б на этой земле Никогда больше не было горя.
Голубеет бухта Балаклавы,
Две развалины башен на скалах.
В их проломы я вижу море;
Виноград зеленеет на склонах;
А у ног моих камни большие,
Их тесали забытые люди.
Сети сохнут на пляже пустынном,
Ялик белый качают волны.
Ветерок над Тавридой свободной,
Мыс Айя загляделся в воду,
Машет девушка в платье белом
Загорелой рукой пароходу.
Он плывет в беспредельном просторе –
Пахнет палуба теплой смолою.
Фиолент – фиолетовый мыс
Замер в зное у самого моря.
Наливай, голопузый малыш,
Выпьем мы за грядущее счастье,
И за то, что б на этой земле
Никогда больше не было горя.
Балаклава, 1945 г.