...Осенний сад. Промокшая скамейка. И листья подметает, не спеша, Усталый дворник в ветхой телогрейке. А под скамейкой съёжилась душа. Да, да, душа. Обычная, вот только Промокла и от холода дрожит, И вспоминает, как хозяин колко Сказал: "Душа, ты мне мешаешь жить. Болишь по каждой убиенной мошке, Сжимаешься от плача малыша, Мой завтрак отдаёшь бездомной кошке — Я больше не могу с тобой, душа. Мои глаза давно устали плакать. Прошу тебя, как друга, уходи." Она ушла в сентябрьскую слякоть, И с нею вместе плакали дожди. Блуждала долго мокрыми дворами, Заглядывала в окна и глаза. Над нею осень хлопала ветрами, И вслух с судьбою спорила гроза. Осенний сад. Промокшая скамейка. И листья снова падают, шурша. Работу кончил дворник в телогрейке. А под скамейкой умерла душа...
И листья подметает, не спеша,
Усталый дворник в ветхой телогрейке.
А под скамейкой съёжилась душа.
Да, да, душа. Обычная, вот только
Промокла и от холода дрожит,
И вспоминает, как хозяин колко
Сказал: "Душа, ты мне мешаешь жить.
Болишь по каждой убиенной мошке,
Сжимаешься от плача малыша,
Мой завтрак отдаёшь бездомной кошке —
Я больше не могу с тобой, душа.
Мои глаза давно устали плакать.
Прошу тебя, как друга, уходи."
Она ушла в сентябрьскую слякоть,
И с нею вместе плакали дожди.
Блуждала долго мокрыми дворами,
Заглядывала в окна и глаза.
Над нею осень хлопала ветрами,
И вслух с судьбою спорила гроза.
Осенний сад. Промокшая скамейка.
И листья снова падают, шурша.
Работу кончил дворник в телогрейке.
А под скамейкой умерла душа...