Сон о Царицыне Под Москвою, на Крымской дороге, У студеной зимы на пороге, У царицынских светлых прудов, Заглядевшись на рук своих дело, Как Аленушка, осень присела, Задремала, устав от трудов. Что ей, ясной красавице, снится? Недостроенный замок царицын, Словно радуга, выгнутый мост... Может, парк с итальянской картины, Живописных беседок руины, Чудо - башенки, ставшие в рост? Пред Василием, молча, Блаженным. Долго стаивал зодчий Баженов, Сердцем силясь постичь красоту. Так и вынул бы, кажется, душу, Восхищаясь иною церквушкой, Удивляясь иному мосту. Он с какою-то огненной страстью Здесь, в Царицыне, складывал сказку, Воплощал вдохновенно мечту. Заиграли кремлевские краски: Белых кружев узоры - на красном - Согревающих взор за версту. Как горька до мороза рябина, Словно зодчего горе-обида... Не его, не его то вина, Что и в оперном доме, и в зале, Где ни разу и не танцевали, Надмогильно растет бузина. Осень цветом дворца красит клены - Стоит раз увидать - и влюблен ты. Отчего же непрошенность слез? Перед этой мечтою разбитой И свои вспоминаешь обиды И про то, что рвалось, не сбылось. Спросишь сердце, с собою короче: "А каков ты, судьбы своей зодчий, Начинаний своих господин?" В чем-то, может быть, жил наизнанку, Часто строил воздушные замки, От которых нет даже руин. У прудов над туманною дымкой Просыпается осень с улыбкой. Век ли, два ли спала? Наяву Стиль художника, вскормленный Русью, Переняло потомков искусство - Значит, зодчего сказки живут! Не кремлевская ль башня и залы В наши дни поднялись над вокзалом: Белый с красным сплелися хитро. Этот стиль на Руси знаменитый - От палаты царя грановитой - Оживает сегодня в метро. Как на праздник, украсив столицу, Покидает нас осень-царица, Обещая свидания вновь. Над прудами стоит на пригорке Дивный памятник - страстная, горькая, Не умершая в сердце любовь. Хайдар Бедретдинов
Под Москвою, на Крымской дороге,
У студеной зимы на пороге,
У царицынских светлых прудов,
Заглядевшись на рук своих дело,
Как Аленушка, осень присела,
Задремала, устав от трудов.
Что ей, ясной красавице, снится?
Недостроенный замок царицын,
Словно радуга, выгнутый мост...
Может, парк с итальянской картины,
Живописных беседок руины,
Чудо - башенки, ставшие в рост?
Пред Василием, молча, Блаженным.
Долго стаивал зодчий Баженов,
Сердцем силясь постичь красоту.
Так и вынул бы, кажется, душу,
Восхищаясь иною церквушкой,
Удивляясь иному мосту.
Он с какою-то огненной страстью
Здесь, в Царицыне, складывал сказку,
Воплощал вдохновенно мечту.
Заиграли кремлевские краски:
Белых кружев узоры - на красном -
Согревающих взор за версту.
Как горька до мороза рябина,
Словно зодчего горе-обида...
Не его, не его то вина,
Что и в оперном доме, и в зале,
Где ни разу и не танцевали,
Надмогильно растет бузина.
Осень цветом дворца красит клены -
Стоит раз увидать - и влюблен ты.
Отчего же непрошенность слез?
Перед этой мечтою разбитой
И свои вспоминаешь обиды
И про то, что рвалось, не сбылось.
Спросишь сердце, с собою короче:
"А каков ты, судьбы своей зодчий,
Начинаний своих господин?"
В чем-то, может быть, жил наизнанку,
Часто строил воздушные замки,
От которых нет даже руин.
У прудов над туманною дымкой
Просыпается осень с улыбкой.
Век ли, два ли спала? Наяву
Стиль художника, вскормленный Русью,
Переняло потомков искусство -
Значит, зодчего сказки живут!
Не кремлевская ль башня и залы
В наши дни поднялись над вокзалом:
Белый с красным сплелися хитро.
Этот стиль на Руси знаменитый -
От палаты царя грановитой -
Оживает сегодня в метро.
Как на праздник, украсив столицу,
Покидает нас осень-царица,
Обещая свидания вновь.
Над прудами стоит на пригорке
Дивный памятник - страстная, горькая,
Не умершая в сердце любовь.
Хайдар Бедретдинов