Ленивый плеск, серебряная тишь, дома – как сны. И отражают воды повисшие над ними переходы и вырезы остроконечных ниш.
И кажется, что это длится годы... То мгла, то свет, - блеснет железо крыш, и где-то песнь. И водяная мышь шмыгнет в нору под мраморные своды.
У пристани заветной, не спеша, в кольцо я продеваю цепь. Гондола, покачиваясь, дремлет, - чуть дыша прислушиваюсь: вот, как вздох Эола, прошелестит ко мне ее виола.... И в ожиданье падает душа. Сергей Маковский, 1926
дома – как сны. И отражают воды
повисшие над ними переходы
и вырезы остроконечных ниш.
И кажется, что это длится годы...
То мгла, то свет, - блеснет железо крыш,
и где-то песнь. И водяная мышь
шмыгнет в нору под мраморные своды.
У пристани заветной, не спеша,
в кольцо я продеваю цепь. Гондола,
покачиваясь, дремлет, - чуть дыша
прислушиваюсь: вот, как вздох Эола,
прошелестит ко мне ее виола....
И в ожиданье падает душа.
Сергей Маковский, 1926