Мои Молодые руки Тот договор дописали Среди цветочных киосков И граммофонного треска, Под взглядом косым и пьяным, Газовых фонарей. И старше была я века Ровно на десять лет.
А на Закат наложен Был черный траур черемух, Что осыпался мелким, Душистым,сухим дождем... И облака сквозили Кровавой цусимской пеной, И плавно ландо катили, Теперешних мертвецов...
А нам бы тогдашний вечер Показался бы маскарадом, Показался бы карнавалом, Феерией гранд -гала... От дома того - ни щепки Та вырублена аллея, Давно опочили в Музее, Те шляпы и башмачки. Кто знает,как пусто небо, На месте упавшей башни, Кто знает,как тихо в доме, Куда не вернулся сын.
Ты неотступен , как совесть, Как воздух всегда со мною Зачем же зовешь к ответу? Свидетелей знаю твоих: То Павловского вокзала Раскаленный музыкой купол И водопад белогривый У Баболовского дворца! 1940г.А.Ахматова...
Тот договор дописали
Среди цветочных киосков
И граммофонного треска,
Под взглядом косым и пьяным,
Газовых фонарей.
И старше была я века
Ровно на десять лет.
А на Закат наложен
Был черный траур черемух,
Что осыпался мелким,
Душистым,сухим дождем...
И облака сквозили
Кровавой цусимской пеной,
И плавно ландо катили,
Теперешних мертвецов...
А нам бы тогдашний вечер
Показался бы маскарадом,
Показался бы карнавалом,
Феерией гранд -гала...
От дома того - ни щепки
Та вырублена аллея,
Давно опочили в Музее,
Те шляпы и башмачки.
Кто знает,как пусто небо,
На месте упавшей башни,
Кто знает,как тихо в доме,
Куда не вернулся сын.
Ты неотступен , как совесть,
Как воздух всегда со мною
Зачем же зовешь к ответу?
Свидетелей знаю твоих:
То Павловского вокзала
Раскаленный музыкой купол
И водопад белогривый
У Баболовского дворца!
1940г.А.Ахматова...