…Первый раз он появился у нас, около нашего деревенского дома, на исходе зимы... Был тощ. Он навещал нас несколько раз в день, приходя откуда-то со стороны озера. Неизменно, пес был дружелюбен и деликатен. Как он умудрялся проявлять радость и внимание нам, не позволяя себе ничего лишнего - этому можно было поучиться у него. Дни стояли тяжелые. Мы застряли в деревне, радость и таинство наступающей весны омрачались болезнью любимого человека. Яркий пахнущий весной снег, явные знаки весны и солнца воспринимались сквозь серую занавесу тревоги и страха. Дружок - так он назвался нами, пришел в один из таких солнечных дней по насту к дому. Первое, что увидели мы, выйдя на крыльцо, это радостный, сразу располагающий к себе виляющий хвост. И опять таки, вилял он им не подобострастно, не приниженно или со страхом, а вот мол, посмотрите, я пришел. И я вам, между прочим, очень рад. Давайте же знакомиться!
Ну давай, Дружок - мы тебе тоже очень рады, сказали мы, посмотрев в его черные, раскосые и с черным же ободом глаза. При этом не было произнесено ни слова. Но мы все друг друга поняли. Дружок высказал нам свое расположение и продолжая вилять хвостом , ушел к озеру.
В этот же день я пошла на озеро, «в озеро», как говорится в тех местах. «В озеро», потому что озеро - бескрайнее, и в этот белый простор, дышащийся чуть угадываемым мелким снежком, выводит извилистая протока. Где-то там, в белой пелене, в настоящем белом безмолвии смыкаются тростниковые острова, к ним хочется идти и идти - путь проложен рыбаками, лед еще крепок и толст. Душа освобождается от тяжелого и наносного, сливаясь со стихией, с миром, с простором и небом… И становится вдруг не понятно, что вечереет, наступают сумерки, тускнеет свет оплывающего в тучах солнца…В этом свете тростники и деревья, растущие в протоке, снежные надувы превращаются в письмена, несущие явный и такой понятный смысл.
Повернув к берегу, замечаю мелкую фигурку, едва различимую. Очень быстро фигурка становится меховой, приближается и вот я уже в клубах радости такого доброго, хорошего пса! Я пришел, я нашел тебя, я знал, где ты! Дружок долго говорил мне об этом, потом вдруг повернулся и потрусил к берегу, я беспрекословно пошла за ним. Пес бежал спокойно, у него важных много дел по пути, но он останавливался и ждал меня. В эту ночь он остался у нас ночевать. Мы пригласили его войти в дом и он сначала не хотел заходить, вилял хвостом, смотрел в глаза, но – не переступал через порог. Заманить его удалось остатками супа. Поев, пес прошел в комнату и улегся у печки. Сразу стало как-то спокойнее, страх, заглядывающий в окна из черноты ночи, сам собой развеялся и легкими тучками исчез где-то над болотом. Еще спокойнее стало, когда пес, освоившись, ушел от жара и улегся в прохладе под кроватью. Мы выложили в миску оставшийся кусочек мяса, поставили на стол, с тем, чтобы утром сварить крепкий мясной бульон. Дружок и глазом не моргнул, только мне показался его пристальный взгляд из под кровати, но посмотрев туда, я увидела его свернувшимся калачиком…Носа даже не было видно... Ночь прошла спокойно.
Утро встретило нас прозрачным, игривым светом солнышка сквозь замерзшие окна. Печка все еще была теплой. А мяса не было. Его ,конечно же, не было нигде, не было даже пакетика. Не вынесла душа поэта. Дружок тихохонько лежал у дверей на большом половике, уткнув нос в лапы. Одно ухо у него стояло и прислушивалось. Другое изображало, что спит. Солнечные зайчики, резвящиеся по косматой шерсти, прыгающие на печку и обои смеялись и пели. Хохотали и ослепительно улыбались с печки. Яркое румяное утро, сама эта выходка Дружка вдруг резко переломили ситуацию. Стало понятно, что все теперь будет хорошо. И иначе просто быть не может. Потому что он здесь, с нами. Мы не ругали Дружка, но он прекрасно понимал и рассудил все сам и не остался в доме, не смотря на наши уговоры. Он ушел по своим делам. Вечером же, к огромной нашей радости, мы вновь увидели его дружеский хвост у нашего порога. Так и было - он то приходил, то уходил, то ночевал - он просто навещал нас, никак не стесняя и ни к чему не обязывая.
Выяснилось, что у него где-то в деревне есть хозяин, от которого, правда, мало было проку, а самого Дружка зовут Шуриком. Но для нас он как был, так и остался - Дружком. С тех пор каждый раз, когда мы появляемся в деревне, в доме, Дружок приходит к нам. Его положение изменилось, бока заметно округлились, шуба стала гладкой и пышной - в том доме, где он жил, появилась еще и хозяйка…Неизменными остались только глаза - выразительные, внимательные, все, решительно все на свете понимающие…
